Елена Женина: То есть это не очень большой срок по времени.
Антон Захаров: Да, я же начал говорить, что это самые молодые, наверное… самая молодая группа операций в нашей практике. И… ну, была группа специалистов, которые занимались их внедрением, я был в их составе, и мне казалось, что это нью-эйдж, новая волна и какой-то новый взгляд, и жизнь показала, что это именно так и есть. Мы активно работали, совмещали классические подходы в виде блефаропластики с более обширной поднадкостничной диссекцией, с расширением нашей работы на среднюю зону лица и, активно работая, развивали эту методику. Прошло какое-то время, и мы увидели, что в других клиниках, в других организациях появляются тоже специалисты, интересующиеся этой темой, появляются люди, которые хотят обучаться, появляются пациенты, которые уже приходят целенаправленно, спрашивают именно эту операцию, хотя до этого она была мало известна. И постепенно рынок начал интегрировать в себя это новое направление. Подключились другие специалисты, тоже активно развивающиеся, интересующиеся новыми технологиями и пытающиеся новым взглядом посмотреть на штатные методики. И на тот момент казалось, что больше никто этим не занимается. Посещая иностранные конференции, читая доклады, видя работу иностранных коллег, можно было сказать, что на тот момент не было специалистов, которые бы тоже активно это внедряли. И отсутствие информации на эту тему формировало у тех, кто занимался этим в нашей стране, ощущение, ну, наверное…
Елена Женина: Того, что это что-то не из области пластической хирургии, а что-то там взяли и совместили, да?
Антон Захаров: Ну да, что это что-то более сложное, что-то более современное, и ощущение некой положительной исключительности.
Елена Женина: Неизвестное, неизученное, да-да-да.
Антон Захаров: Конечно. Потом вдруг в 2012 году оказалось, что уважаемые итальянские коллеги, Джованни Ботти и Марио Пелле Чераволо, занимались ровно тем же самым, абсолютно одновременно с российскими специалистами, и выпустили на эту тему книжку, как раз где описываются абсолютно схожие подходы, аналогичные методики и их собственный опыт и результаты. То есть можно сказать, что эта группа операций, она синхронно развивалась в нашей стране и в Италии. Каких-то лидеров в этом направлении в Европе или в Штатах нельзя было отметить вот в тот период, потому что хирургия шла немножко другим вектором – малоинвазивные технологии, уменьшение объема травмы, ну и, как следствие, – нужно это признать, это так, – уменьшение результативности манипуляций. Потому что уменьшение объема, оно не может идти бесконечно без потери качества.
Елена Женина: Безусловно, конечно.
Антон Захаров: Чем более консервативный подход, чем более локальная манипуляция, тем менее эффективно все это действо и тем менее длительно будет устойчив результат.
Елена Женина: Ну, это если мы говорим, допустим, о трансконъюнктивальной подтяжке века, да? Вроде бы ее можно сделать, но при этом она так вот… в определенном возрасте она бесполезна, потому что смысл?
Антон Захаров: Тут вы абсолютно правы. В случае, когда есть избытки вялой кожи и когда уже есть избытки и круговой мышцы глаза с элементами сниженного тонуса, трансконъюнктивальная блефаропластика не может быть эффективной, потому что вялые ткани будут сохранять свою позицию, это будет явный избыток, и эстетически это будет выглядеть менее привлекательно, чем собственно классические возрастные изменения.
Елена Женина: А по сути, получается, и затраты по времени на операцию… ну, может быть, чуть поменьше, да, но, тем не менее, это все равно операция, это все равно наркоз, это все равно реабилитация. А на выходе результат не совсем тот, который хотелось бы получить после вмешательства.
Антон Захаров: Именно так. Но подход хирургов, которые идут этим путем, он опирается не на результативность, а на решение локальных проблем. Пациент приходит, говорит: «У меня есть мешки под глазами – я хочу их убрать». Хирург соглашается (это к слову о соглашении, да, с пожеланием пациента) с такой тактикой и реализует это в операционной. Но через несколько месяцев пациент возвращается обратно и говорит: «Знаете, доктор, нет мешков, но я не выгляжу красиво. Результат есть, мешки меньше, но он очень маленький, и это не то, что мне нравится, я не вижу красоты». И, соответственно, хирург попадает в не очень комфортную ситуацию: вроде и сделано все по запросу пациента, но, с другой стороны, это не то, что нам необходимо.
Более радикальный подход, более полнообъемные вмешательства, они основываются именно на результативности, на эффективности. Конечно, это другой объем хирургической травмы. Но современные возможности реабилитации – физиопроцедуры, инъекционные методики…
Елена Женина: Ну, конечно, помогают быстрее прийти в нормальное состояние и, соответственно, уже влиться в круг своих постоянных обязанностей и…
Антон Захаров: Вернуться к полноценной социальной жизни.
Елена Женина: Да-да-да, к полноценной социальной жизни. Антон, скажи мне, пожалуйста, вот сейчас очень многие хирурги открывают свои клиники, да, а ты все-таки пошел в такое, я бы сказала, серьезное такое заведение с солидной историей, с хорошим именем – Институт пластической хирургии и косметологии на Ольховке. Я еще сама, когда была маленькой-маленькой девочкой и училась в школе, ездила туда делать чистку лица, то есть мне, там, было лет 13-14. Поэтому для меня это что-то такое, знаешь, вот очень с давней историей… и что-то такое капитальное. Почему ты выбрал именно это место для себя?
Антон Захаров: Все достаточно просто. Хирург всегда хочет работать там, где ему максимально комфортно и где есть максимум качественного оборудования, гарантии стерильности воздуха, достойная операционная, хорошая послеоперационная реабилитация, где есть все, что необходимо. И, наверное, любой хирург мечтает о том, чтобы работать на предприятии, где есть все и где все сделано так, как нужно.
Елена Женина: Но там просто все сделано, на мой взгляд, на высшем уровне, такой космический интерьер…
Антон Захаров: Все так и есть, и поэтому мой выбор, он настолько логичен, я выбрал самое предприятие… самое оснащенное и самое полнообъемное, обеспечивающее весь спектр возможностей, в котором также есть реанимация, полноценная диагностика, где пациент защищен на 100% от любых ЧП, от любых проблем. Ну, ни для кого не секрет, что в медицине происходят самые разнообразные вещи, и даже на штатной, рутинной операции могут быть непредвиденные осложнения как хирургической работы, так и нозологического пособия или реакция на какие-то препараты. И когда ты знаешь, что все поддержано полноценной базой материально-технической, когда ты знаешь, что пациент точно будет правильно обследован и ему будет максимально качественная оказана помощь, и для этого есть все оборудование, все специалисты онлайн, это внушает определенное спокойствие и создает комфорт в работе и, естественно, гарантии качества. Поэтому мой выбор абсолютно оправдан.
Елена Женина: А вы не так давно же открылись, да, после такого глобального ремонта?
Антон Захаров: Институт работает с осени 2015 года и… ну, в новой своей формации, являясь самой большой клиникой эстетической хирургии в Европе на сегодня, надо отметить.
Елена Женина: Да ты что.
Антон Захаров: Да. И год – с одной стороны, это небольшой срок, и, наверное, еще очень большие шаги впереди. Но, если посмотреть с другой точки зрения, этот год показал, что предприятие реализует все те планы и задачи, которые перед ним ставились. По статистике вот на прошлую неделю, за 10 месяцев работы хирургического подразделения, хирургического блока было выполнено 1141 операция. Достаточно большое число.