Мария Матсон: В случае с животом тоже нужно подождать полгода, как с грудью, прежде чем делать операцию?
Антон Захаров: Да, желательно дать брюшной стенке восстановиться, а уже потом работать по тканям, когда тонус мышц передней брюшной стенки восстановлен полностью. Это позволит не только правильно рассчитать работу с диастазом, но и другие необходимые меры по укреплению каркаса, чтобы сделать все по максимуму.
Мария Матсон: Что касается шрама от кесарева, который «половинит» живот. Сверху жировая ткань лезет, а снизу шрам ее скрывает. Бывают некрасивые шрамы и рубцы.
Антон Захаров: Бывают.
Мария Матсон: Они как-то корректируются вместе с абдоминопластикой?
Антон Захаров: Да, в ходе абдоминопластики, конечно же, этот эстетический дефект устраняется полностью.
Мария Матсон: Можно выровнять живот, чтобы он не «половинился»?
Антон Захаров: Естественно. Это необходимая задача. Ради этого, в том числе, делается операция. Весь рубец от кесарева полностью уходит в зону иссечения. Хирург формирует естественный гладкий переход с зоны живота в зону лобка. Тут просто нет другого варианта.
Очень важный аспект, на который часто не обращают внимания, но он крайне актуален для женщины после выполнения абдоминопластики: как выглядит пупок.
Когда эта операция выполнена с проработкой всех деталей, на высоком уровне качества, то пупок должен быть красивым. Он должен быть хорошей, естественной формы. Он должен быть расположен в некоем объемном углублении, а не быть «чем-то» по центру плоского живота.
Он должен быть соотнесен с правильным рельефом. Если мы посмотрим на красивый женский живот, он абсолютно не плоский, как горизонтальная поверхность, а имеет определенный рельеф, который делает его эстетичным. Этот рельеф после операции должен быть соблюден. Это важно.
Зачастую хирурги, которые выполняют операции, не уделяют достаточного внимания этим деталям. Номинально диастаза нет, избытков кожно-жирового слоя нет, но красоты тоже нет.
Мария Матсон: Выглядит как столб.
Антон Захаров: Выглядит как некая гладкая поверхность, в которой круглый такой, как иллюминатор, пупок… Как солнышко, а вокруг линии от швов, которыми он был вшит. Это, конечно, катастрофа в моем понимании ситуации.
Все-таки детализация и проработка эстетики в этой зоне очень важна, потому что это визуализируемая зона. Это всегда зона, для которой характерен акцент внимания. Женщина всегда обращает на это внимание. Люди, которые на нее смотрят, тоже обращают на это внимание. Это важно. Это должно смотреться красиво.
Мария Матсон: Где будет итоговый шов после пластики живота, и будет ли он заметен?
Антон Захаров: Итоговый шов должен попадать в линию бикини – в низкие трусики от купальника, если все рассчитано верно, чтобы наименее сковывать потом женщину в выборе одежды любого рода, и чтобы его визуализация была минимальной.
Мария Матсон: Есть ли какие-то проверочные вопросы врачу, у которого будешь делать абдоминопластику?
Антон Захаров: Очень сложно сказать…
Мария Матсон: Вот как с подтяжкой груди. Вы говорили, что «якорь» – самая простая техника.
Антон Захаров: Самая простая и самая некрасивая. Да. Во-первых, положение рубцов. Всегда можно попросить доктора нарисовать, где будет доступ от абдоминопластики, какой он будет формы. Посмотреть визуально, как специалист видит реализацию околопупочной зоны. Есть много нюансов, на которые надо обратить внимание.
В первую очередь, должны нравиться результаты, которые доктор готов предоставить. Должно быть какое-то общее понимание эстетики. Важным критерием служит характер ушивания и позиция доступа. Но тут надо проговаривать все детали. Что для одного пациента важно, для другого, возможно, не столь.
Должно быть общее видение. Я часто об этом говорю. У пациента с врачом должно быть общее видение того, что они хотят получить на выходе.
Мария Матсон: Что касается липосакции. Ты говоришь, «мы не каждый раз к этому прибегаем, но, если у кого-то есть жировые отложения, то можно».
Антон Захаров: Нужно понимать очень важный момент. Липосакция – это не метод похудения. Липосакция – это метод борьбы с локальными жировыми отложениями с целью улучшения контура, но ни в коем случае не метод снижения массы тела или решения каких-то глобальных вопросов наличия избытков жировой ткани.
Да, мы часто дополняем абдоминопластику липосакцией в области талии, потому что это позволяет высвободить больший объем покровных тканей для смещения к центру и уменьшить обхват талии.
Есть, конечно, люди, у которых по анатомическим причинам нужно, в том числе, это дополнять липосакцией в области боков или, может, дополнительно в верхнем отделе живота в сочетании с абдоминопластикой, но это тоже индивидуально.
Отнюдь не все пациентки, которые прибегают к абдоминопластике, нуждаются в каком-то доборе жировой клетчатке. Зачастую это молодые, стройные, иногда худые женщины, у
которых нет необходимости в этом. Работа с ними связана больше с формированием мышечного каркаса и хороших контуров кожных избытков.
Мария Матсон: Действительно ли после липосакции жир в тех местах не образуется?
Антон Захаров: Он там хуже откладывается. Те объемные рубцы, которые формируются в зоне, где проводится липосакция, мешают вторичному отложению в этой зоне.
Мария Матсон: Мешают технически?
Антон Захаров: Да, на тканевом уровне. Соответственно, они будут откладываться где-то в другом месте. Так часто происходит.
Мария Матсон: Нет ли неприятного эффекта «оттянутой пружины»?
Антон Захаров: Ни в коем случае. Если все сделано по показаниям, и мы просто убрали некий локальный избыток, который мешает получать хорошие контуры, то ничего не должно измениться. Общий объем жировой клетчатки, массы тела и в целом конституции зависит в первую очередь от характера питания и физической нагрузки.
Конечно, если человек не будет корректировать свой образ жизни и будет продолжать иметь повышенный калораж питания, дефицит физической нагрузки, то он будет увеличивать массу тела, в независимости от того, сделал он липосакцию или нет. И наоборот. Если баланс соблюден, то не будет никакой проблемы. Повторюсь, липосакция – ни в коем случае не метод похудения.
Мария Матсон: Вопрос реабилитации. Я слышала, что абдоминопластика – довольно сложная операция. После нее сложно восстанавливаться. Нужно ходить с корсетом, там всё опухшее…
Антон Захаров: И с грудью, и с животом реабилитация примерно сопоставимая. Это месяц ношения компрессионного белья и месяц строгого ограничения физической нагрузки.
Мария Матсон: А как же с ребенком носиться?
Антон Захаров: Значит, женщина должна выбрать, как она технически будет решать эту проблему, потому что нарушение режима – это значительное повышение риска осложнений. Особенно на раннем этапе послеоперационного периода. Это всё детально проговаривается. Детали изменения образа жизни должны быть организованы правильно.
Мария Матсон: Вы даже спрашиваете: будет ли у вас нянечка на это время или заботливый муж?
Антон Захаров: Нет, мы просто объясняем, что в течение определенного времени нагрузка должна быть вообще исключена. С определенного периода – минимальная. Со следующего периода – может быть, чуть больше. Это должно соблюдаться.
Делать операцию пациенту, у которого нет лояльности к выполнению рекомендаций, нет способности организовать правильное послеоперационное восстановление нет никакого смысла, потому что в этом случае хороший результат практически исключен.