Елена Женина: Здравствуйте! В эфире программа «Anti-age медицина». В гостях у меня сегодня замечательный доктор, пластический хирург Антон Захаров. Доброе утро, Антон!
Антон Захаров: Доброе утро!
Елена Женина: И говорить мы сегодня будем об очень интересной теме, которая волнует многих женщин. Наверное, и не только женщин, наверное, и мужчины к тебе с ней приходят. Это овал лица и шея. Как правило, это возникает после сорока. Как это решать с помощью пластической хирургии, какие возможны операции, как это нивелируется? Можно ли это решить с помощью каких-то косметологических процедур, и когда нужно идти к косметологу, а когда уже нужно идти к пластическому хирургу? Мы сейчас с тобой эту дифференциацию как раз и проведем.
Антон Захаров: Надо сказать, что грань тут очень тонка. Потому что, конечно же, большинство пациентов старается решить эту задачу максимально консервативными методами – избежать операции и получить хороший результат как-то более деликатно. Но это не всегда возможно, надо отметить.
Хочется начать с того, что для верхней трети лица характерна мимическая деформация – за счет активной работы круговой мышцы глаза, за счет нашей активной мимики, а для нижней трети – все-таки это гравитационный птоз, это деформация по типу опущения. Работать со смещением тканей относительно лицевого скелета консервативными методами не всегда получается. Тут нужно, конечно, отталкиваться от индивидуальной анатомии лица.
Если в области нижней трети мы видим нарушение овала, выраженные нарушения шейно-подбородочного угла, то, конечно, тут уже можно сразу начинать с хирургической работы. Если это более деликатные изменения, то можно рассматривать вопрос о более консервативной технике. Но, опять же, отталкиваясь от пожеланий пациента и выраженности этих изменений.
Елена Женина: Скажи, пожалуйста, ты как профессионал, который действительно делает очень много пластических операций, и в том числе по той теме, о которой мы сейчас говорим, когда ты назначаешь, когда ты можешь принять пациента на хирургическую операцию, а когда ты ему говоришь: «Ну походите еще к косметологу»? Как самому пациенту (клиенту, в моем случае) определиться, когда он еще может походить к косметологу, а когда уже он должен идти к хирургу?
Антон Захаров: С точки зрения пациента это могут быть только предположения, потому что окончательное решение, конечно же, должны принимать профессионалы. Не хотелось бы, чтобы уважаемые слушатели и зрители подумали, что я исключительно пропагандирую хирургическую деятельность, но наиболее правильно начинать диагностику этого состояния все-таки с посещения хирурга.
Почему так? Потому что хирург видит ситуацию более комплексно, видит ее в целом, в отношении всех слоев тканей, и может рекомендовать оптимум – некий оптимум процедур. Если хирург видит, что на сегодня изменения не очень выражены, то профессионал всегда найдет в себе силы отправить пациента на более консервативный метод лечения – к косметологу.
В то время как косметологи, когда к ним попадает первичный пациент с выраженными изменениями, они, конечно, стараются сначала отработать весь свой арсенал, и уже не получив эффекта, только тогда переправить к хирургу. Это менее верная тактика.
Поэтому я бы рекомендовал начинать с хирурга оценивать композицию лица, выраженность возрастных изменений, выраженность гравитационного птоза, и избытков кожи, формирование складок. И уже отталкиваясь от хирургических возможностей, выбирать оптимальный путь. Мне кажется, это более разумно.
Естественно, мы в этой ситуации рассчитываем на то, что хирург – профессионал, что он действительно действует в интересах пациента, не рекомендуя какие-то излишне агрессивные методы. Потому что, конечно же, ни в коем случае не стоит преумалять возможности современной косметологии, особенно аппаратных методов. Они могут в значительной степени улучшить качество кожи, улучшить тургор подкожных тканей, добиться отличных результатов. Но в случае, если это ранние проявления возрастных изменений на лице.
Если мы говорим все-таки о смещении мягких тканей относительно костей лицевого скелета, о провисании их через… как бы, когда они уже переходят, переваливаются через складку (допустим, рото-подбородочную складку), есть уже выраженные брыли, нарушение овала, то, конечно, косметологические методы в этом случае не могут быть эффективны, потому что они работают только в поверхностных слоях тканей. А в этом случае нужно работать с глубокими слоями и перемещать их, чтобы получить хороший эстетический результат.
Елена Женина: У нас сейчас есть очень хорошая процедура – нити. Насколько они перемещают ткани, на твой взгляд?
Антон Захаров: Вы знаете, это очень дискутабельная тема в кругу специалистов. И пластические хирурги разделяются на два больших лагеря: тех, которые работают с нитевыми методами, которые в них верят, можно сказать; и тех, которые относятся к ним скептически. Я отношусь к той группе специалистов, которая больше скептически к ним относится. Я не использую эти методы в своей рутинной практике, потому что я считаю их эффект слишком ограниченным – в первую очередь, по времени. То есть это от нескольких месяцев до года. И очень редко до года.
Конечно же, пациенты, когда приходят уже к хирургу, они рассчитывают на более радикальные, длительные изменения, и более стойкий результат. К сожалению, нитевые методы, несмотря на то, что они все время прогрессируют, развиваются, улучшаются, они пока не имеют возможности такой устойчивый результат дать пациенту.
Елена Женина: То есть все равно получается, что результат этих нитевых методов более кратковременен, чем от пластической операции?
Антон Захаров: Несопоставимо более кратковременный. Вот так можно сказать. То есть опять же, когда начинают сравнивать нитевой лифтинг и полнообъемный диссекционный SMAS-лифтинг, и говорят: «Смотрите, результаты три месяца – одинаковы». И у похожих пациентов одинаково выглядит после нитевого лифтинга и после полнообъемной пластики лица. На мой взгляд, это говорит о том, что полнообъемная операция выполнена очень консервативно, ограниченно и неэффективно, раз их вообще можно поставить рядом. Потому что если мы говорим о радикальных изменениях с помощью хирургической операции, с помощью SMAS-лифтинга и о консервативных изменениях с помощью нитевого лифтинга, то этих пациентов невозможно, если операция сделана качественно, поставить рядом. Они очень непохожи друг на друга, и не считаю такие сравнения корректными.
Плюс, важный аспект нитевых технологий – это то, что там нет полноценной мобилизации и мы ограничены смещением тканей, их биологическими креплениями, которые, собственно, и гарантируют нам то, что эта ситуация будет недолговечной, потому что они остаются целыми и пытаются вернуть ткани на свое родное место. И со временем, естественно, побеждают эту фиксацию.
Поэтому, если мы видим выраженные изменения, то в отсутствие возможности мобилизации мы понимаем, что нитевым методом мы не получим эффективной коррекции.
Елена Женина: Того результата, который мы хотим увидеть.
Антон Захаров: Да. И, второй момент – это если мы видим, что лицо перегружено жировой клетчаткой, то, конечно же, тут тоже об этом нет речи.
Елена Женина: Нити неэффективны.
Антон Захаров: Да, нет эффективной фиксации.
Елена Женина: Как раз об этом тоже я бы хотела, чтобы ты рассказал поподробнее. Потому что многие пациенты, клиенты, которые приходят к косметологу с этой проблемой, они хотят получить ее решение нехирургическим методом, и очень на это рассчитывают, и потом очень сильно расстраиваются или обижаются на то, что методы, предлагаемые косметологом, не работают. Объясни, пожалуйста, как хирург, почему они не работают и почему это происходит?